Прошло несколько дней. Во время завершающего штурма – города Санта-Клара мы зашли в госпиталь. В одной из палат нас жестом подозвал один тяжелораненый. Мы узнали в нем человека, который спал в кресле. Он напомнил нам про этот случай и сообщил, что все-таки сумел вернуть себе оружие и завоевал право носить его. Спустя некоторое время он скончался.
Этот случай выражает революционную мораль, которой достигла наша армия в ходе постоянной вооруженной борьбы.
Высокая революционная мораль не может быть достигнута в первые дни, когда люди духовно еще не созрели, когда по тем или иным причинам они еще смутно представляют себе задачи партизанского движения. Это достигается значительно позднее.
В виде наказания могут применяться также длительные наряды в ночное время и изнурительные переходы. Однако последний вид наказания имеет один существенный недостаток: эти переходы изматывают силы и самого провинившегося и его конвоира. Что касается ночных нарядов, то и у них есть существенный недостаток: при этом приходится специально выделять людей для охраны провинившихся, то есть для охраны людей с весьма сомнительными революционными качествами.
Если говорить о партизанах, которые находились под моим командованием, то я применял к ним следующие взыскания: простой арест, при котором арестованный лишался сахара или сигар, и строгий арест, при котором арестованного оставляли без пищи.
Это давало замечательные результаты, хотя само по себе такое наказание является необычайно тяжким, и мы позволим себе рекомендовать его лишь при особых обстоятельствах.
Приложение
1. Подпольная организация первого партизанского отряда
В основе партизанской войны лежит целый ряд законов, вытекающих из общих законов войны. Кроме того, ей свойственны особые законы. При всем этом очевидно, что партизанская война возникает в условиях подполья при отсутствии прямой связи с действиями народных масс. Ее начинает небольшая группа людей, составляющих партизанское ядро. Именно так должно обстоять дело, если предполагают начать войну с территории какой-либо другой страны или из отдаленных районов своей страны.
Если партизанское движение зарождается в результате стихийных действий какой-либо группы людей, которые выступают против любой формы насилия, то, возможно, и не потребуется других условий, кроме последующего организационного укрепления этой партизанской группы, с тем чтобы ее не могли уничтожить. Но, как правило, партизанскую борьбу подготавливают, и она начинается организованно. Это значит, что ее поднимает какой-либо вождь, пользующийся несомненным авторитетом, поднимает во имя освобождения своего народа. Ему приходится работать в трудной обстановке, находясь за пределами своей страны.
Почти все народные движения, которые зарождались в последнее время и были направлены против диктаторов, страдали одним и тем же существенным недостатком – отсутствием должной подготовки, так как правила конспирации, предполагающие исключительно скрытную и осторожную работу, в большинстве случаев не соблюдались. Зачастую власти страны своевременно узнавали о намерениях той или иной группы либо через свою секретную службу, либо вследствие неосторожной деятельности подпольщиков.
Это говорит о том, чти при возникновении движения должны быть созданы условия, исключающие возможность получения противником какой бы то ни было информации. Не менее важно при этом правильно подобрать людей. Это не всегда легкая задача, поскольку приходится иметь дело с людьми, высланными из своей страны на долгие годы, а также с теми, кто откликнулся на призыв, или с теми, кто счел своим долгом включиться в борьбу за освобождение своей родины, и т. д. Но как сразу узнать, что каждый из них собой представляет?
И несмотря на эти трудности, все же непростительно, что в партизанское движение проникают враждебные элементы, которые позднее могут стать источником информации. В период, предшествующий активным действиям, желающие вступить в организацию должны были бы сосредоточиваться в законспирированных местах, известных только одному или двум лицам – тем, кто находится под неослабным контролем своих руководителей и не имеет никакого контакта с внешним миром.
В момент подготовки сил к выходу из подполья, с целью проведения военных занятий или с целью избежать полицейской облавы, не следует слишком доверять новичкам, о которых мало что известно; их не следует допускать к важным объектам.
Каждому члену подпольной организации полагается знать лишь самое необходимое и не вступать ни с кем в контакт.
На определенной фазе деятельности партизанского подполья целесообразно установить контроль над перепиской, с тем чтобы иметь полное представление о связях подпольщика с внешним миром. Нельзя оставлять его без присмотра. У будущего бойца освободительной армии не должно быть никаких личных связей.
Следует подчеркнуть еще один фактор, который в нашей борьбе может сыграть как отрицательную, таки положительную роль. Мы говорим о женщине. Известна слабость к ней молодых людей, оторванных от нормальной жизни, попавших в обстановку, по-разному действующую на психику человека. Учитывая это, диктаторы пытаются засылать в партизанское подполье агентов-женщин. Иногда связи женщин со своими начальниками приобретают открытый и почти бесстыдный характер, но бывает и так, что раскрыть подобную связь совершенно невозможно. Вот почему необходимо вообще запретить связи с женщинами.
В условиях подполья, когда революционер готовится к войне, он должен стать аскетом. Это поможет ему стать высокодисциплинированным бойцом, поскольку без настоящей дисциплины нельзя завоевать подлинный авторитет. Если человек, игнорируя приказы своих командиров, поддерживает связь с женщинами, заводит недозволенную дружбу и т. д., его надо немедленно изолировать, потому что подобные контакты потенциально опасны, а кроме того, и потому, что это нарушает революционную дисциплину.
Предоставление убежища правительством какой-либо страны не следует рассматривать как основу для ведения деятельности на территории этой страны. При этом не имеет значения, с симпатиями или нейтрально правительство данной страны относится к борьбе патриотов. Нужно знать и оценивать обстановку так, как если бы вы оказались на вражеской территории. Исключение составляют лишь некоторые случаи. Но они лишь подтверждают наши положения.
Не будем говорить о численности людей, необходимых для перехода к решительным действиям. Это зависит от многих и самых различных условий, которые практически трудно учесть. Можно говорить лишь о минимальном числе людей для начала партизанской войны. По-моему, учитывая естественный отсев, возможный даже при строжайшем подборе людей, в качестве основы следует располагать группой в 30-50 человек. Этого достаточно, чтобы начать вооруженную борьбу в любой стране латиноамериканского континента, где имеются такие условия, как местность, благоприятная для боевых действий, где крестьяне стремятся получить землю и где попирается принцип справедливости.
Тип партизанского оружия должен соответствовать типу оружия противника. Правительство, предоставившее убежище, недоброжелательно отнесется к военным действиям, предпринятым с территории его страны. Этого нельзя не учитывать, и поэтому каждая из групп, которые готовятся к ведению боевых действий, не должна превышать в среднем 50-100 человек. Но это совсем не значит, что мы возражаем против численности в 500 человек, которые могли бы начать войну, но эти 500 человек не должны быть сосредоточены в одном месте. Во-первых, это слишком большое число, которое привлечет внимание, и, во-вторых, в случае предательства, проникновения вражеского агента или осведомителя вся группа терпит провал. В то же время такой группе слишком трудно захватить одновременно несколько пунктов.
Желательно, чтобы основное место для проведения собраний было известно всем членам организации. Там люди, высланные из своей страны, проводят различные собрания. По соображениям конспирации руководители партизанского движения не должны часто присутствовать на них. После собрания не следует оставлять какого-либо компрометирующего документа. Руководители должны иметь как можно больше таких основных мест, не находящихся под подозрением. Местонахождение складов оружия держится в строгой тайне, и о нем знает только один или два человека. По возможности эти склады размещаются в разных местах.